ШЕЛАХ >>

Тогда разгневанный Шелах выскочил из воды, схватил, лежащий в песке, хитон Каинана и со всех ног кинулся наутек. Ассура хотела крикнуть ему вослед: «Эй, Шелах, ты куда? Вернись!» Однако она промолчала, усомнившись вдруг, точно ли это Шелах. Когда второй брат выскочил из воды вслед за первым и подошел к одежде Шелаха, Ассура пристально стала разглядывать его тело, чтобы определить, кто это стоит перед ней, а кто убежал. Ей очень не хотелось на этот раз ошибиться и перепутать братьев после того, как она научилась уже их различать. Сейчас, когда второго брата не было рядом, трудно было понять, достаточно ли загорело его тело, чтобы считать его Шелахом, ведь тот, убежавший, близнец схватил хитон Каинана. Как назло этот сейчас стоял, повернувшись к Ассуре левым боком, и правого его запястья не было видно. Кроме того, он, если бы он был Каинаном, он должен был закричать беглецу: «Отдай мой хитон!» Но он этого не сделал. Вместо того, он подошел к козьей шкуре, принадлежавшей Шелаху, поднял ее и, улыбнувшись подруге, принялся обвязывать ею свои чресла.

Ассура, выбравшись из воды вслед за вторым близнецом, прищурилась и обратила внимание, что кожа у него на спине вроде бы немного светлее, чем его ноги и плечи. «Значит это, все-таки Каинан, – решила она, – но почему тогда он безропотно надел одежду Шелаха?» Ассура вышла на берег и обошла вокруг близнеца. Красная нить была у него на запястье. «Так значит точно – это все-таки Каинан, но почему? Что они задумали? Может быть, они сговорились разыграть меня, как иногда они это проделывали над другими?». Ассура решила не подавать пока виду, что она заметила эту подмену, но не обращаться к нему по имени: не говорить ни Шелах, ни Каинан.

Когда Ассура отершись собственной хламидой, обвязала ее вокруг своего стана, принарядившись, таким образом, для дальнейших прогулок, Каинан, или Псевдошелах вдруг сказал ей:

– Пойдем, я что-то тебе покажу интересное!

– Что это? – Спросила Ассура.

– Пойдем, тогда ты увидишь.

Он схватил ее за запястье и потащил в сторону противоположную от шатров и стойбищ, к каменистым террасам, туда, где гулять было им запрещено.

– Куда ты меня тащишь? – Спросила Ассура, для вида слегка упираясь.

– Пойдем, пойдем… – приговаривал Псевдошелах, усмехаясь, а Ассура уже была так заинтригована, что перестала совсем упираться.
Они так шли некоторое время, взявшись за руки, а потом перешли на бег.

– Давай, давай, скорее, не отставай, – приговаривал Шелах, когда Ассура, запыхавшись, сбавляла ход.

– Я не могу так быстро, – жалобно пропищала она.

Тогда ее друг, цыкнув зубом, вернулся, опять схватил ее за запястье и поволок вслед за собою. Скоро они достигли двух самых высоких скал, между которыми начиналось извилистое ущелье с узенькой тропкой, петляющей вдоль высохшего русла. Скалы эти напоминали широкий портал, только без верхней перекладины, ведущий из знойного этого мира в тот, другой мир, наполненный прохладой и негой.

Взявшись за руки, Ассура и ее друг стали подниматься вверх по узкой извилистой тропинке, петляющей между тенистых кустов.

– Т-с-с… только тихо, ни звука, а то их спугнешь, – прошептал вдруг Псевдошелах, обернувшись к Ассуре, и приложил палец к губам.

Ассура чуть не обмерла от любопытства. Хотя ей вдруг сделалось страшно, она старалась не подавать вида, не спрашивала ни о чем и на полусогнутых в коленях ногах украдкой следовала за своим вожаком. Наконец ее друг остановился. Он сделал ей знак стоять, помахав сзади себя ладонью с растопыренными пальцами (Ассура при этом еще раз обратила внимание, что на запястье его навязана красная нить), и девочка замерла. Псевдошелах приблизился украдкой к кусту, осторожно раздвинул ветви и поманил Ассуру к себе.

– Т-с-с… они здесь, – прошептал он опять, приложив палец к губам, – посмотри.

АССУРА подглядывает

Ассура выглянула из-за куста и то, что она там увидала, привело ее в изумление. Под выступом скалы, нависающим над бугорком, поросшим травой, на солнцепеке сидели двое людей. Вернее один лежал на спине, а другой, точнее другая, сидела на нем верхом спиною к Ассуре. Это была молодая женщина с очень красивой фигурой. Она была совершенно нагая. Ее распущенные волосы цвета, выгоревшей на солнце, соломы в беспорядке текли по плечам и спине почти до крутых ягодиц. Она, уперев руки в грудь чернобородому, также нагому, мужчине, изогнулась в спине, запрокинула лицо свое к небу и ритмично покачивалась, словно скакала на лошади. При этом он громко стонала, словно каждый раз натыкалась на что-то твердое. Девочка не сразу узнала в ней Хомару, дочку своего дяди по матери. Она была ее хорошей подругой, и они играли с нею в те дни, когда Ассура со своей матерью, время от времени, посещала стан Абафета. Девочка уселась в траву прямо там, где стояла и прошептала:

– Ой, что это они делают?

– Что делают? Да это они совокупляются! – Вдруг громко воскликнул Псевдошелах, – Смотри, что сейчас будет!

Он выскочил из-за куста на поляну и побежал прямо к, лежащим на ней любовникам.

– Эй! – Закричал он мерзким пронзительным голосом, – я всё видел, Хомара, что скажет твой отец и твоя мать, когда узнают, что ты скакала верхом на Сидоне? Ха-ха-ха-ха!

Ассура от ужаса обмерла. Она вскочила и на, полусогнутых от страха, ногах, согнувшись, побежала прочь, вниз по тропинке, не дожидаясь развязки. Тропинка пошла круто вниз, стала петлять, Ассура несколько раз чуть не влетела в колючий кустарник, но она мчалась без остановки, подгоняемая невообразимым ужасом. Уже у самого входа в ущелье она услышала за собою погоню. В глазах ее потемнело, перед лицом запрыгали черные червячки, она остановилась в бессилье, и увидала, как мимо нее во всю прыть пронесся Псевдошелах. Он хохотнул, обгоняя Ассуру, и, не дожидаясь ее, помчался дальше к становищу Абашима. Ассура не в силах уже была больше бежать и поплелась вслед за ним.

Уже когда впереди показались шатры сыновей ее деда, Ассуру догнал сын Ханаха, Сидон. Она обмерла от ужаса, втянула голову в плечи и крепко зажмурилась.

– Девочка, ты не видала Шелаха? – Спросил он ее спокойно, будто разыскивал своего приятеля.

Ассура не в силах была что-то произнести, только безвольно махнула рукой в сторону стана.

– Понятно, – сказал так же спокойно Сидон, даже, как показалось Ассуре, с каким-то безразличием в голосе, и добавил: – мне всё понятно.

Он повернулся, однако в стан не пошел, а направился в другую сторону, где стояли шатры его отца и прочих детей Абахама.

Когда Каинан, уже один, без Ассуры вернулся в шатер, Шелах уже сидел там, на своем топчане, нагой, поджав под себя ноги.

– Где мой хитон? – спросил он Шелаха.

Тот молча мотнул головой в сторону матери, которая сидела возле огня очага и зашивала, разошедшуюся по шву, одежду своего старшего сына. Каинан снял с себя кожаное опоясание своего брата и, улыбаясь, положил его на топчан Шелаха. Тот хмуро посмотрел на него и ничего не сказал. Видно было, что он получил уже от Каинары нагоняй за самовольный обмен одеждами.

Каинан подошел к матери в ожидании того, что она вернет ему, похищенный у него братом, хитон. Каинара, однако, глянув на него исподлобья, свернула починенное облачение, прижала его к себе и произнесла:

– В наказание сегодня вы побудете до сна без одежды.

Для гордых Каинана с Шелахом, это было суровое наказание. Весь нынешний вечер они, словно малые дети, должны будут перед своими младшими сестрами и братьями пребывать нагими. Впрочем, до ночи оставалось не далеко, и Шелах с Каинаном, поужинав, сразу же забрались на свои спальные ложа.